Я и ещё восемь бойцов в составе очередного наряда ночью чистили на солдатской кухне картошку. Очистки периодически выносили за кухню и вываливали прямо на землю. Утром их должны были увезти в подсобное хозяйство на корм свиньям. Но очистки привлекли чьё-то внимание уже этой ночью. В жёлтом свете, льющемся из фонаря на столбе, появилась крупная пятнистая коза и стала неторопливо хрумкать картофельной кожурой, недобро посматривая в нашу сторону. В ограждении части было много дыр — признаться, мы их сами понаделали, чтобы время от времени сматываться в самоволку в городишко Петровск, на окраине которого пристроился наш славный батальон. Видимо, через одну из них и просочилась эта рогатая бестия.

— А давай мы её подоим, — внёс полезное предложение рядовой Витька Тарбазанов (вне строя — Тарбазан), с которым мы вынесли очередную бадью с жирными очистками. — Знаешь, какое у коз молоко полезное!

— Давай, — согласился я. — Только вдвоём мы её не поймаем, они очень шустрые, эти козы.

— Понял! — сказал Тарбазан и ушёл за подмогой. Вскоре из кухни вывалило целое отделение одуревших от многочасовой возни с картошкой бойцов — с кружками, котелками — можно было подумать, что собрались доить слониху. Взяв в кольцо насторожившееся животное, мы стали подступать к нему с подхалимскими присюсюкиваниями типа: «Не боись, дура бородатая, мы тебя только подоим и отпустим». Коза затрясла бородой, пригнула башку и первым боднула Тарбазана. Потом её рога впились в толстый зад ефрейтора Карачевцева. Он басом закричал: «Мама!», перекувырнулся через голову, но всё же умудрился схватить разъярённо блеющую козу за рога. Тут и мы подоспели, схватили придушенно мекающее животное кто за что смог. Я держал её за бороду и кричал Тарбазану:

— Дои скорее!

Витька встал на колени и завозился с котелком в той области козы, где кончался живот и начинались хвост и всё остальное. Возился он подозрительно долго. Коза от такого бесцеремонного отношения просто зашлась в крике. Неожиданно Тарбазан сплюнул и зло сказал:

— Козёл!

— Сам козёл! — прорычал Карачевцев, уставший держать вырывающееся животное.

— Дои давай!

— Да за что доить-то? — с отчаянием сказал Витька. — Это же козёл!

Повисла тишина. Потом раздался громовой хохот, да такой, что в ближайшей казарме проснулась целая рота отдыхающих солдат, высыпала в трусах наружу.

Карачевцев дал здоровенного пинка всклокоченному козлу, тот подпрыгнул на месте и устремился к дыре в заборе. А мы поплелись чистить картошку. Натощак.
(из интернета)