ПРОВОДЫ ДОЧЕРИ
В АРМИЮ...
       
       Вчера моя дочь, барышня томная, нравная, сочиняющая стихи, музицирующая на гитаре, любящая, наконец, поваляться в постели часиков до 12 утра... пошла в армию.
       Понимаю, что окончание этой фразы для российского читателя может показаться диким. Ну сначала, конечно, она пошла в армию до пятницы -- новобранцев, как правило, на первую же субботу отпускают по домам: возможно, показать, что жизнь не кончилась и мамино крыло по-прежнему рядом.
       Время нервное: весь наш двенадцатый класс постепенно -- по мере персональных дат рождения -- подгребает военная машина. Чуть ли не каждый день гудят отвальные -- то у Иры, то у Шломо, то у Марка, то у Шимона.
       Поздно вечером звонит уже с базы "забритый" утром Шимон и диктует моей дочери: "Значит, так: в палатках холодно, бери все теплое, что есть в доме, -- вязаную шапку, перчатки, свитера!"
       Честно говоря, матерью солдата я уже однажды была, лет двенадцать назад, но как выяснилось, многое забыла. Например, то, что новобранцы в израильской армии собираются на службу примерно так, как бравый Портос в романе Дюма экипировался перед военной кампанией во славу короля и Франции. То есть заботы о некоторых деталях экипировки лежат на плечах семьи. И за две недели до призыва мы, высунув языки, скупали по магазинам теплые мужские кальсоны (да-да, с ширинкой, неважно, декабрьская ночь в палатке слезам не верит), мужские майки с начесом, теплые носки, ботинки, наконец.
       -- Как -- ботинки?! Армия не выдает ботинок?! -- восклицаю я возмущенно.
       Нет, армия потом возвращает расходы, но ботинки ребенку надо выбирать отдельно, подбирать тщательно, по ноге, пробовать, менять, требовать другие, затем топать, прыгать и опять примерять. Мамин глаз надежнее.
       Опять же, простыню и подушку изволь тащить в армию тоже.
       -- Что-о?! -- кричу я. -- У Армии обороны Израиля нет денег на подушки для солдат?!
       Да есть, конечно, есть... Но пусть-ка этот изнеженный "мами" поспит в холодной палатке, подложив под голову свою армейскую куртку. Такая вот первая трезвящая плюха, как в той песенке из трофейного американского фильма времен Второй мировой, которую всю жизнь напевает другой солдат в семье -- мой отец: "Здесь вы в казарме, мистер Грин! Здесь нет подушек и перин! Завтрак в постели и в кухне газ -- эти блага теперь не для вас!"...
       Накануне призыва и у нас дома гуляли по-человечески: выпили, как взрослые, блевали, как взрослые, уронили на балкон соседей внизу цветочный горшок и три пары разных ключей. Наутро хмурый сосед Давид стучит в дверь и молча протягивает эти ключи моей дочери. В глазах его -- осуждение. Та рассыпается в извинениях: это была вечеринка перед призывом, и ребята...
       -- Ты идешь в армию? -- его лицо расплывается в улыбке. -- Какие войска?.. Молодец. А я был в морском десанте... Ну, счастливой службы, солдат!
       В этом обществе все -- солдаты. Даже те, кто не успел послужить по возрасту или по здоровью. Все солдаты -- мамы, папы, бабушки и дедушки, братья, сестры. По пятницам вся страна ожидает своих солдат на побывку, все автобусы приобретают изнутри густо зеленый, бежевый, серый колер военной формы разных родов войск. Никто не жалуется, что в тесноте его пихнули дулом винтовки.
       Вчера утром, в день призыва, мы отвезли свою нежную девочку на сборный пункт. А там -- зрелище посильнее, чем "Фауст" Гете, причем значительно сильнее: целый цветник рыжих, темноволосых, каштановых кудрей... День призыва такой -- девчачий. А вокруг, у двух автобусов, сопровождающие -- их сверстники с винтовками. И уже стреляют глазами направо-налево представители обоих полов.
       -- Господи! -- бормочет мой муж. -- Что за жизнь фронтовая...
       Да, жизнь такая, что множество молодых пар в этой стране изначально -- боевые товарищи.
       Дают команду -- по автобусам. Заплаканные мамы кричат последние указания -- не забывай наполнять мобильник! Надень на ночь две пары кальсон!!!
       Ребята с автоматами влезают последними в обе двери, автобусы разворачиваются и выезжают со двора на шоссе. Мы же плетемся к своей машине и сразу -- рука сама тянется -- включаем радио. Новости наших будней: из густонаселенных кварталов арабского Хан-Юниса палестинские боевики продолжают обстрелы еврейского района Гуш-Катиф. Ответный огонь открыл наш батальон бригады "Голани".
       -- Ты не помнишь, -- спрашивает меня муж, -- она взяла синий свитер?