Во мне замерзает солнце... Я прячусь в холодный плед.
Возможно, тепло вернётся, а может, уже и нет...

Закрою лицо руками и лягу мечтами в пол...
Нельзя разглядеть глазами ранимой души раскол.

Как мчатся по небу птицы, так мчатся остатки лет.
И хочется вновь родиться, а может, уже и нет...

Увы, ничего не ново... Седая душа всплакнёт.
Порой убивает слово быстрей, чем гранатомёт.

Я стала черствей с годами и чаще молчу в ответ.
Я вроде бы рядом с вами, а может, уже и нет...

Я небо закрыла шторой, укуталась тишиной.
Всё сбудется, но не скоро и, видимо, не со мной...

Я знаю, что всё проходит, наступит опять рассвет!
Ведь я оптимистка, вроде,
А может, уже и нет...

© Copyright: Ирина Самарина-Лабиринт

Возраст... Он порой такой обманщик
И с душой не попадает в такт.
Говорит пусть зеркало: Не мальчик,
Не девчонка, это видно, факт.

Не беда, пусть годы пролетели
И виски покрыла седина.
Главное в душе не постарели,
Душу не покинула весна.

Мир не потерял весенних красок,
И в снежинках чудятся цветы.
И не надеваем лживых масок,
Не сжигаем в ярости мосты.

И по-детски солнцу подставляем
Мы ладошки, лучики ловя.
И рассвет с надеждою встречаем,
Жизнь любя и в ней себя любя.

Ведь не постарели наши души,
Что морщины, что нам седина?
Это моря берега и суша,
Главное - что прячет глубина.

Татьяна Гайдидей Довбня, 2016

Один графоман
в солидный журнал
прислал корявый стишок.
Совсем таланта не было в нём,
и стиль был весьма смешон.
Но чтобы вывод под стих подвесть,
в нём были такие слова:
«Жизнь такова, какова она есть,
и больше – никакова!»

Младший редактор сказал: «Пустяки!
Ступай–ка в корзину, брат!»
Но чем–то тронули сердце стихи,
и он их вернул назад.
– Вчера я пришёл веселенький весь,
и жена была неправа.
Но «жизнь такова, какова она есть,
и больше – никакова!»

Редактор отдела, увидев стих,
наморщил высокий лоб:
– Стихи банальные. Автор псих.
А младший редактор жлоб.
Но строчки вошли, как благая весть,
до самого естества:
«Жизнь такова, какова она есть,
и больше – никакова!»

И, свой кабинет озирая весь,
подумал любимец богов:
«А может, и я таков, как есть,
и больше совсем никаков».
И страшная мысль, как роса с травы,
скатилась с его головы:
«А может, и все таковы, каковы,
и больше – никаковы?»

Я думала, что главное в погоне за судьбой -
Малярно-ювелирная работа над собой:
Над всеми недостатками,
Которые видны;
Над скверными задатками,
Которые даны;
Волшебными заплатками,
Железною стеной,
Должны стоять достоинства,
Воспитанные мной.

Когда-то я так думала
По молодости лет.
Казалось, это - главное,
А оказалось - нет.

Из всех доброжелателей никто не объяснил,
Что главное, чтоб кто-нибудь
Вот так тебя любил:
Со всеми недостатками,
Слезами и припадками,
Скандалами и сдвигами
И склонностью ко лжи -
Считая их глубинами, считая их загадками,
Неведомыми тайнами твоей большой души.