Ей двадцать два. Она живет, как все –
Работа, дом, кино, друзья, машина…
Ее мечты сбылись почти что все –
Для счастья полного родить осталось сына.

Но приговор врачей как с неба гром:
«Детей у вас не будет. Так бывает.
Да, выход есть: вот взять хоть детский дом…
Им знаете, как ласки не хватает?!..»

«Вы это сейчас мне? Конечно мне…
Ведь мы вдвоем лишь с вами в кабинете…»
И тут же рядом, словно в страшном сне,
Висит плакат, что «Счастье – это дети!»

И плакать хочется, но слез как будто нет.
И навсегда теперь на сердце рана.
Зачем ей жить, зачем встречать рассвет?
Никто не скажет ей простое «Мама!»…
____________________________________

Ей тридцать два. Она умна, красива…
Но приговор врачей неумолим.
Кто виноват, что жизнь несправедлива?!
И по ночам ей так же снится сын?!

В один из зимних дней она решилась,
И в детский дом отправились сама.
И как-то так, оно само сложилось,
А, может, просто их свела Судьба? -

Мальчишка с темно-серыми глазами
По коридору длинному бежал,
И вдруг ее, увидев, со слезами
Прижался к ней, и тихо прошептал:

«Ну, где же ты была, моя родная?
Я знал, я верил!.. Ты меня нашла!..»
Она в ответ, в его плечо, рыдая:
«Прости, мой мальчик, что так долго шла!..»
_____________________________________

Ей сорок два. А дашь, пожалуй, тридцать.
И нет отбоя от внимания мужчин…
Но, главное, с ней рядом «верный рыцарь» -
Ее родной, любимый взрослый сын!

© Copyright: Светлана Чеколаева, 2014

И он опять идёт к себе домой,
Где ждут жена и маленькая дочка,
Где на окне бегония в горшочке
Цветёт за белой шторой с бахромой.

Жена не учинит ему допрос:
В каких краях его весь день носило?
Лишь улыбнётся тихо, через силу,
Лишь спрячет взгляд под прядями волос.

Из кухни пахнет мясом и борщом.
Блестят во тьме столовые приборы.
Он знает: пусть не сей же час, но скоро
Он будет вновь обласкан и прощён.

Горячий ужин. Десять на часах.
Он скупо хвалит соус и котлеты,
Не в силах видеть ни покорность эту,
Ни скорбь в её заплаканных глазах.
...
А ранним утром он спешил туда,
Где, предвкушая встречу, у окошка
Сидели двое – Женщина и кошка,
Где в кухне стыли кофе и еда.

Он, наспех сняв пальто, врывался в дом,
Чтоб заключить Её в свои объятья
И слушать сердца стук под тонким платьем...
И гладить кошку ласково потом.

Всё было в радость. Завтрак очень мил.
Пусть масла нет, пусть даже хлеб вчерашний...
И так всерьёз (что было даже страшно!)
Он этот дом и Женщину любил.

И он твердил: «Пускай не в этот раз,
Но разведусь когда-нибудь. И точка!
Ты понимаешь, маленькая дочка...
Я не могу уйти от них сейчас».
...
Он с нежностью целует в щёчку дочь,
Что спит, свернувшись в маленький калачик.
«О, боже, если б было всё иначе!» -
Он гонит мысли тягостные прочь.

В уютной спальне фото на стене:
На ней жених растерянный немножко.
(Он думает о Женщине и кошке,
О будущем ребёнке и жене).

Ах, это фото в рамке, у окна! -
Где он стоит с беременной невестой.
Роскошная фата (совсем не к месту),
Живот под платьем круглый, как луна...

Вдруг что-то так сжимается внутри,
Что хочется скулить, как зверю в клетке.
Он смотрит на комод, где на салфетке
Стоит портрет: там дочке ровно три.
....
Жена ложится с краю. Надо спать.
Известно ей, чем «завтра» обернётся:
Он непременно вечером вернётся,
Пусть утром и уйдёт к другой опять.

А он ложится спать лицом к стене:
Шепча: «Как можно сделать выбор, боже?! -
Когда другая женщина дороже,
Но нужен ты и дочке, и жене...»

© Copyright: Юлия Вихарева, 2014

Это, видно, судьба такая - вечно что-то другим должна.
Что ни день - марафон по краю. Дочь, подруга, сестра, жена...
"Лучик солнца", "спаситель", "чудо", "слушай, Солнышко - выручай".

Я привыкла. Все лучше будет. Проходи, я поставлю чай.
Я присяду на подлокотник, буду слушать почти до трех
Что "все принцы [а их же - сотни] выбирают себе дурех,

На работе - опять ни к черту, а за окнами - дождь и грязь",
Чай в бокалы [шестой по счету] подливая не торопясь.
Осторожно давать подсказки - где ошибка, где верный шаг,
Что все принцы остались в сказке, здесь же чаще - Иван-дурак,

И ему-то - под стать дуреха, а не девочка-солнце-пай.
И что если вдруг станет плохо - выпей чаю и засыпай.
Утром будет намного лучше. Ну а если не так - звони.
Буду молча кивать и слушать, у меня же свободны дни.

Я ведь этих проблем не знаю, что такое - под дождь попасть?
Я всего-то хожу по краю, и мечтаю порой упасть...

Да, друзей оставлять негоже... Только вот не могу понять
Отчего и когда я все же всем успела так задолжать?
И бинтуя свои запястья, зажимая хрусталь в горсти,
Снова клею чужое счастье... А свое не могу найти.

© Copyright: Анна Кулик, 2012

Ребёнок бывшим не бывает,
Как не бывает бывшей мать…
Ошибки юность совершает,
А зрелость будет исправлять…

Сейчас терпение не в моде…
Мы на эмоциях живём…
И если мы уже в разводе,
Ребёнка делим день за днём…

Мы мстим и месть порой ужасна…
Ребёнка прячем от отца…
Но он не бывший, это ясно…
Обиды нужно снять с лица…

И заглянуть в глаза сыночка,
Что хочет папу обнимать.
И посмотреть, как хочет дочка
«Люблю, папулечка» сказать…

А сколько есть мужчин никчёмных,
Что забывают про детей…
Грехов, по тяжести огромных,
Хватает и у матерей…

Но если что-то не сложилось
У вас с отцом детей родных,
То сделайте такую милость,
Не делайте врагами их…

Пусть папа будет лучшим самым,
Хоть даже он ушёл к другой…
Ведь вы не стали хуже мамой,
Став дважды по любви женой?!

Отец так хочет видеть сына,
Ведь сын – его родная кровь…
За внуком плачет, есть причина,
Над фото бывшая свекровь…

Вот так разводы в одночасье
Поставят бабушкам запрет…
Мы отбираем чьё-то счастье,
Но в этом пользы детям нет…

Ведь для детей беда большая –
Развод, а в том не их вина…
А мы в сердцах за них решаем,
Нужна им встреча, не нужна…

Но папа бывшим не бывает,
Пускай проходят дни, года…
Любовь отца не умирает,
Ведь дети – это навсегда…

© Copyright: Ирина Самарина-Лабиринт, 2012