Еще недавно мы гуляли по дорожке
Ты топал рядом, маленький сынок
«Устали, - спрашивала, -маленькие ножки?»
«Нет, мамочка, ведь я же – мужичок!»

Смеялась: «Ангелочек мой из рая!
Конечно, мужичок! Сильнее всех!»
А ты, глазенками небесными моргая,
Смотрел доверчиво на маму снизу - вверх

Сейчас идет со мной красавец-парень
Шаги – по метру…Росту - метра два
Едва-едва за ним я поспеваю…
«Устала, мамочка?»
«Ну, если честно, да…»

Опять смеюсь от гордости и счастья
Как все-таки прекрасна эта жизнь
Есть тот, с которым не страшны напасти -
Сынок, заботливо смотрящий сверху - вниз

Ты, конечно же самая добрая, и наверное самая лучшая,
Извини, что не смог прочувствовать твою боль на душе нереальную.
Я звонил, когда мне надо было, приезжал от случая к случаю,
И при этом не видел в тебе, ни жену, ни мечту идеальную.

Ты всегда меня слушала.. Знаешь, я тебе говорил, всё, что думал,
И ни с кем я не мог делиться тем, что в сердце копилось годами,
Я кричал на тебя так часто, повторял, что ты просто дура,
Ты в ответ ничего.. Молчала, соскребая всю боль слоями.

Ты всегда помогала, просто.. без намеков взамен на помощь,
Даже если тебе ужасно, мне твердила, что всё отлично,
И когда я тебя не слышал, я хотел не тебя, твой голос,
В моей жизни всё было ровно, без тебя только хаотично.

Очень странно, ты всё прощала, ты надеялась на отдачу,
А я просто сбегал на месяц, мне хотелось других эмоций,
И ты часто ревела ночью, мне врала "Да ты что, не плачу",
Я же к боли твоей родная, добавлял еще сотни порций.

Извини, что сбежал. Наверно, мы ценить начинаем позже.
Всё равно ты была со мною, сотый раз наступая на грабли.
Ты всегда повторяла, что любишь, я наверно любил тебя тоже.
Заслужил ли тебя? Не знаю.. А по правде сказать, ни капли.

Я видел, как плачет мама... 
Сейчас мне всего лишь годик
И я заболел немного…
По комнате мама ходит
И просит о чём-то Бога…
Я вижу, как плачет мама…
Её так легко обидеть.
Я буду здоровым самым,
Чтоб слёзы её не видеть…

Мне десять… Подрался в школе.
Синяк… В дневнике — не очень…
Я маме съязвил фривольно,
Что я ведь пацан, не дочка…
И вижу, как плачет мама,
Волнуясь опять за сына…
Я буду достойным самым…
Я должен расти мужчиной…

Я вырос и мне пятнадцать…
Гулять не пускают снова.
А мне-то пора влюбляться,
Но мама со мной сурова…
Я вижу, как плачет мама,
Увидев мой блог в инете…
Я буду культурным самым,
Чтоб слёзы не видеть эти…

Мне двадцать… Женюсь, ребята!
Невеста с татуировкой…
Ну, мам, не суди предвзято…
Ей тоже уже неловко…
Я вижу, как плачет мама,
Невестку обняв, как дочку,
И шепчет: «Будь самой-самой,
Роди для него сыночка!»

Мне сорок… Жена и дети,
А в сердце надежда тлеет…
И солнце так тускло светит,
Ведь мама моя болеет…
Я плачу и шепчет мама,
Увидев слезу мужскую:
«Я буду здоровой самой,
Ведь вами, сынок, дышу я…» И. Самарина

И закрылась она на тринадцать замков,
Чтобы душу никто не топтал.
Нет, она никогда не боялась волков,
Ведь страшнее не волк, а шакал…

Было время, и душу открыв нараспах,
Доверяла, стараясь помочь.
Но как только она оставалась в слезах,
Все сбегали отчаянно прочь…

А она улыбалась весенним лучам,
Вытирая слезу рукавом…
Слабой женщине, видимо, всё по плечам…
Даже быть иногда мужиком…

Не скулить и не ныть, а себя отобрать
У депрессии и у тоски.
Жить сложнее, чем, руки скрестив, умирать.
Шрамы сердца её глубоки…

Эту душу сверлили обманом не раз,
Подло в спину толкали, смеясь…
Но алмазом всегда остаётся алмаз,
Даже если испачкают в грязь…

Обозлиться бы ей, стать гораздо черствей,
Только сердце — котёнком слепым
Также верит в любовь, в доброту и в людей,
Небесам улыбаясь седым…

Столько бед и проблем, вроде не до стихов…
И устав от судьбы передряг,
Закрывалась она на тринадцать замков,
Ключ оставив снаружи… в дверях…

© Ирина Самарина-Лабиринт, 2016