Любовь отца
История случилась та давненько.
В старинные, былые времена,
В Богом заброшенной, убогой деревеньке
Не знали таких слов, как суд, судья.
Не от того, что там беды не знали
И жили мирно все и хорошо.
Нет, если там порою что случалось,
Народ решенье принимал своё.
Но был в этой деревне один старец,
Он мудрым был и Бога почитал.
Он был вдовцом, но излучал он радость
И книгу всё какую-то читал.
Пытался людям рассказать о Боге,
Но только те не слушали его.
Все были заняты, никто о Божьем Слове
Совсем не хотел слышать ничего.
Но если у кого беда случалась,
Иль кто-то заболел иль перепил,
Все шли к нему. Коль рана исцелялась,
Народ, как прежде, в своём грехе жил.
У мудреца того было два сына.
Один был мудрым, он был весь в отца.
Второй же сын погряз в греха пучине,
Домой являлся пьяным он всегда.
Он дебоширил, на отца ругался.
Работу бросил и отцу не помогал.
Домой он по неделе не являлся,
А приходя, всё время отцу лгал.
Отец печально лишь глядел на сына,
В глазах такая скорбь и боль видна.
Он обнимая, говорил: сыночек милый,
Я всё равно очень люблю тебя!
А сына это раздражало очень,
Лучше б отец его побил иль отругал.
В отце он Божию любовь видел воочию,
Но он её ещё тогда не понимал...
И вот однажды сын домой явился
Весь в окровавленной рубахе и с ножом.
Он не ругался, как всегда, не злился,
А с ужасом в глазах стоял перед отцом.
И словно пелена с тех глаз слетела.
Сын понял, что ужасное свершил.
А за калиткой уж толпа ревела
И требовала, чтобы он её открыл.
Отец всё понял: сына ждёт расправа.
Этот народ убийцу не прощал!
«Что делать мне, скажи, о Боже правый?
Ведь сын мой Тебя Богом не признал...»
Отец, одежду с сына сняв, в неё оделся
И запер его в доме на засов.
Испачкав кровью руки и взяв нож, уселся.
К встрече с толпой теперь он был готов.
А разъярённая толпа во двор ворвалась,
Не разобравшись, повела его на казнь.
И над «убийцей» она страшно надругалась,
В конце концов на сук повешала ту «мразь»...
А сын так и не понял, что случилось.
Как удалось отцу унять толпу?
И почему там тишина вдруг воцарилась?
Когда узнает, будет больно подлецу...
Татьяна Шерстнёва
.
