Письмо из армии.

Здравствуйте, дорогие папа и мама. Пишет вам сын Кузьма из Вооруженных Сил.
Направили меня служить в танковый полк на берегу одного северного моря. Кругом
тайга, говорят, что до ближайшего населенного пункта километров пятьсот. По прямой...
Если танк доедет.
Встретили меня здесь хорошо, особенно обрадовались остаткам сухого пайка, которые
я не успел съесть. Ефрейтор Семенов, нюхая полку колбасы, даже прослезился. Только
все удивились, почему я прибыл налегке. Оказывается, в армию теперь положено идти
как в больницу - со всем своим: сапогами, шинелью, портянками и прочим. Я спросил:
'А автомат тоже надо было свой брать?' На что командир полка мне ответил, что автомат
дадут, ради бога, должен же кто-то его иногда носить... Вот хотя бы пару патронов я
зря из дома не взял - это могло бы сильно повысить боеспособность нашего полка. А если
бы я взял из дома гранаты - мне бы вообще цены не было: ими хорошо рыбу глушить. А
так приходиться глушить рыбу по старинке - прапорщиком Нечипоренко, который умеет
сильно крикнуть, когда ему на ногу роняют болванку от снаряда... Эх, папа, говорил
я тебе, давай купим у участкового гранату, он же недорого предлагал.
Кстати, мама, не волнуйся, никакой дедовщины здесь нет, одна матерщина.
Недавно у нас были прямо на берегу моря учебные стрельбы. Оказалось, ничего сложного.
Надо только получше прицелиться, крикнуть 'Бабах!' и бросить в мишень
камень. Наш взвод оказался самым лучшим, мы целых три раза попали в прапорщика
Нечипоренко, который на карачках изображал вражеский танк. Заодно потом и всплывшую
рыбу собрали...
Но ты не думай, па, настоящий танк у нас тоже есть - один. Я его даже видел, пока,
правда, на картинке. Дело в том, что он очень секретный. А секретный он потому (ты
только никому не проболтайся), что в нем давно нет ни мотора, ни боекоплекта. Год
назад в полк прилетали с проверкой какие-то генералы - после них, говорят, все и
исчезло. Подчистую!.. Правда, недавно проплывавшие мимо коммерсанты нам предлагали
боекомплект и мотор в обмен на кабель секретной связи, но мы все перерыли, а кабель
так и не нашли. Полковник сказал, что скорей всего этот кабель уже кто-то отрыл,
ведь связи давно уже нет.
Мама, нам всем приказали писать домой, что еды у нас много. Так вот я и пишу: еды
у нас много! Только мы ее почему-то не едим. И офицеры ее тоже не едят. Так что где
она, еда, - никто не знает! Но ты не волнуйся, полковник сказал, что пока жив
прапорщик Нечипоренко, мы не пропадем, рыбы в море много!
Самое трудное, говорят, это учения. Нам ведь придется танк руками толкать, а он
даже без мотора и боекомплекта, зараза, тяжелый!
С другой стороны, летчикам, говорят, еще хуже: они должны нести самолет на
вытянутых руках и иногда его подбрасывать, а главное - опять ловить, пока не
наступит команда 'приземлиться'.
Да и десантникам не позавидуешь: прыгать с деревьев без парашютов - та еще радость!
Вот пэвэошникам повезло - стой себе и смотри в бинокль, с какой стороны летчики
самолет тащут! А чего смотреть - их по кряхтению и мату зща много километров
слышно... Правда, потом пэвэошники должны со своей ракетой наперевес бежать, чтобы
сбить самолет. Но, во-первых, ракета у них без начинки, говорят, не такая уж и
тяжелая, а во-вторых, попадание у них получается стопроцентное. Поди увернись с
самолетом в руках от ракеты!..
Но лучше всего, конечно, пехоте, бегай себе по тайге и ори: 'Бабах! Бабах!' И
камни по нашему танку швыряй, пока мы его на себе прем!..
Но ничего, полковник говорит, что он в нас верит. Верит, что мы все-таки сможем
до учений отыскать этот секретный кабель и тогда запустим наш танк и покажем всем
кузькину мать! Не про тебя, конечно, мама, будет сказано.
На этом прощаюсь, ваш сын и защитник, рядовой Кузьма Егоров.