1942 год, Сталинград. Немцы готовят танковый удар, стремясь отрезать обороняющихся от Волги. Единственный шанс остановить их – разбомбить склады с танковым горючим, найденные разведкой. Следует приказ незамедлительно их уничтожить.
Полковник, командир полка Пе-2, прекрасно понимает, почему этот приказ отдан ему. Он единственный у кого с утра в строю было еще 3 пикировщика. Но Пешки не вернулись с задания. А приказ нужно выполнять.
Из способных летать аппаратов имелся только связной По-2 –этажерка обтянутая перкалью, грузоподъемностью килограммов в двести. Но чтобы пробить серьезно укрепленную крышу склада, нужна более солидная бомба.
- Вешайте пятисотку, - командует Полковник, - на замки для топливного бака. - Не взлетит.. Замки не удержат.. - слышатся голоса. - Это приказ, - жестко обрывает Полковник. - А кто полетит, - угрюмо интересуется начальник штаба, понимая, что этот летчик уже навряд ли вернется. - Шлемофон мне и парашют, - обращаясь к адъютанту, говорит Полковник. - Вам же нельзя, - пытается остановить его адъютант. - Нет, на хрен парашют – лишний вес, тащи 200 грамм водки.
Самолет, тарахтя из последних сил движком, каким-то чудом взлетает и, даже не пытаясь набрать высоту, берет курс на южную часть Сталинграда. По-2 из-за перегруза и изменившейся развесовки почти неуправляем, его мотает по тангажу и крену, а из-за нехватки скорости постоянно тянет свалиться в штопор. Но Полковник настоящий ас, и ему удается удерживать и стабилизировать машину.
Минут через сорок, он почти у цели, дважды в пути попадались Мессеры, но они были выше и не заметили его, или приняли за телегу, ползущую по земле. Двигатель, работая на пределе, начинает дымить, самолет начинает болтать еще сильнее. Внизу зенитчики, они стоят у орудий, но почему-то не стреляют, правда Полковнику не до них, вот овраг, а вот склады, еще немного, он дергает ручку сброса, самолет подкидывает вверх, бомба ушла.
Пошка сразу стала набирать скорость, болтанка исчезла, зенитчики открывают огонь, но поздно. Склады горят.
Начальник штаба Паулюса лично приезжал разбираться, почему зенитчики не открыли огонь вовремя. Но со всех батарей доложили одно и тоже: «Мы думали он уже сбитый, он дымил и буквально кувыркался в воздухе, решили, что он падает... самолеты так не летают».
А наш полковник, вернувшись, получил выговор, потому что был строгий приказ Ставки, запрещающий командирам полков участвовать в боевых вылетах.
Выговор, перед всем строем, Полковнику делал сам командующий Сталинградским фронтом Маршал Тимошенко. Крепко пожав руку, обняв и трижды по-мужски поцеловав...

Мой дедушка, ныне покойный, рассказывал эту историю о смекалке русского человека.
Дело было в середине войны, в марте, где - уже не помню, но не в этом суть. Наше и немецкое подразделения увязли в бою, в лесу. Наши то наступали, то отступали, немцы соответственно тоже.
Пока было холодно, вокруг лежал лед и передвигались свободно, а как потеплело, лед растаял и противников разделила грязь, вода и болото. Наши на одной кочке, за холмом, немцы - на другой, метрах в 200. И выбраться никуда нельзя.
Все было бы хорошо, да только полевые кухни как обычно в обозе, и отстали и от наших и от немчур. На это и у тех и у других были сухие пайки. Не знаю как немцы, а наши сложили все в общую кучу, и раз в день делили по-братски на всех. А чтобы не было обидно - один отворачивался, и второй показывая пальцем на приблизительно равные кусочки хлеба, спрашивал: - Кому? А первый отвечал: - Иванову - Кому? - Петрову - Это кому? - Сидорову Ну и так далее...
Прошло несколько дней. И немцы и наши съели все припасы, и началась голодуха. Тут наш командир приказал и дальше каждый вечер разыгрывать сценку под названием: Кому? -Петрову! - Это? - Иванову. Чтобы свой дух укреплять, а вражеский - подавлять.
Через пару дней немцы подняли белый флаг и сдались. Все до единого, без шума и стрельбы, по воде аки по суху перешли на кочку наших воинов. Сдались и говорят: "Русиш, ням-ням, кормите нас, пленных..."
Наши посмеялись конечно. А вот немцам было не до смеху. Они оказывается тоже голодали, и решили, что раз русские делят еду каждый день, значит надо сдаваться, чтобы с голоду не умереть. Через пару дней опять подмерзло, тут и кухня подоспела...
Низкий вам поклон, ветераны! Никто не забыт и ничто не забыто

Дискуссия о том как воевали наши предки, плохо или хорошо, в ВОВ - бесконечна. Однозначно, что если у тебя есть толковый командир, твои шансы выжить неплохи, а с дураком труба всем.
Давно уже, собутыльник моего дядьки рассказывал как его роту, усиленную "чужими" (чел. ~200), бросили затыкать какую-то дыру в нашей обороне в р-н Кривого Рога. Задача была держать "до последней капли крови" единственную дорогу, которой могли воспользоваться немецкие танки. Танки остановить и умереть -благодать!
Роту пригнали на место, отгрузили чуть не целую "полуторку" противотанковых гранат, сказали что танков завтра наверное придет много и уехали. Жить им оставалось меньше суток. НИКАКИХ других противотанковых средств не обеспечили.
Командир осмотрел местность и приказал: "Стыдно, люди к нам в гости из Германии едут, а у нас дорога такая разбитая". "Свихнулся наверно от страха" - подумали многие. Командир продолжил: "Всем вытряхнуть все из вещмешков и за мной." Рота пошла к ближайшему от дороги холму шлака, с какой-то металургической фабрики неподалеку. Командир заставил набирать в мешки шлак и нести к насыпи.
На саму дорогу шлак сыпался неравномерно, побольше там где дорога в горочку идет. "Чтоб им нескользко было" - бубнил командир. Шлакозасып продолжался очень долго, все мешки были изорваны в лохмотья, лопатки сточились до черенков. Засыпали чуть не два километра дороги. Народ злой и усталый, теперь ведь еще и окапываться полночи. Утром с шлакогор подали сигнал: "Вижу танки".
Сжимая свои почти бесполезные гранаты, солдаты знали, что жизнь закончилась. Наконец танки начали заходить на "благоустроенную" дорогу. Третий танк колонны потерял гусеницу первым, а через минуту эта эпидемия охватила остальные машины, числом восемь. Стоячий танк если его не злить, штука не опасная. Не совсем поняв, вас ис дас, немцы угробили и танк-эвакуатор. Пехота у немцев не дурная, вперед без танков не пойдет - затор. Нашим на них "за сталина" нарываться, тоже нет резона.
Командир, формально выполнивший боевое задание - остановить танки, посылает гонца найти хоть какое начальство и передать -"Задача выполнена. Потерь нет." Гонец принес хорошую новость -"ночью можете уходить, сзади есть оборона. Будет возможность, накроем потом артиллерией"...
Секрет командира в его образовании техника по холодной обработке металлов. Никельшлаки - отходы металлургии, страшный абразив, лишь немного уступающий корунду и оксиду алюминия. Никакие пальцы гусениц не выдержат издевательства такой дрянью, и что приятно - гусеница приходит в негодность целиком, забирая с собой большую часть всего привода.

Рассказал один фронтовик. К сожалению уже ушедший. Для удобства буду рассказывать за него от первого лица.
Что лучше, профессиональная армия или по призыву? В войну я насмотрелся как молодые необстрелянные мальчишки гибли в первом же бою. Ходило даже такое поверье, что если после первого боя уцелел, - то дальше уже долго воевать будешь.
Я войну начинал в составе сибирских дивизий. До того как в конце осени 1941 года нас перебросили под Москву, мы четыре года на советско-китайской границе стояли. Практически ни одна ночь без стрельбы не обходилась. Японская разведка постоянно пакостила: то сено для лошадей подожгут, то часового обстреляют. Так что за четыре года мы были уже все с боевым опытом. Некоторые ребята даже на звук или вспышку выстрела без промаха стреляли.
Запомнилась первая атака. Подтянулись мы на передовую. Короткий диалог наших командиров с местными обитателями окопов: "Ну, что держим оборону?". "Держим".
- Ну, а сейчас мы пойдем прогуляемся...
Далее команда по цепи: "Штыки примкнуть!" и неуставное "Пошли, ребята!". Местные командиры за головы схватились: "Куда на пулеметы?!" "Без артподготовки!" "Да вас же всех положат!"
И только несколько минут спустя всем стало ясно. Мороз под пятьдесят градусов. Оружейные затворы не работают - смазку прихватило. Мы в полушубках, свеженькие, с трехлинеками и злые как черти. А немец мороженый, измотанный боями и винтовка не у каждого. А с нестреляющими хоть с "машиненпистоле" хоть с пулеметом бросаться на штыки трехлинеек как-то не особенно сподручно.
Атака быстро переросла в побоище. Прав был Суворов - штык -молодец! Соседи потом удивлялись: "Откуда этих собак привезли? У них даже потерь-то нет!". Но потери, конечно, были...
Запомнился еще один бой. Участок фронта около километра. Нас сотни две стрелков с трехлинейками и несколько пулеметов. Все. Что держаться до последнего - это понятно. Но как нам объяснили, погибнуть смертью храбрых права у нас тоже нет. Потому что позади нас нет никого.
Почесал репу. В первую очередь выбивают пулеметчиков. Опытные солдаты даже старались подальше от них окапываться. Пулемет "Максим" хоть и был сравнительно неплохим оружием -бил до двух километров, но для той войны уже устарел. Основными его недостатками были высокий профиль и малая подвижность на поле боя. Пришлось его "усовершенствовать": убрал щиток, снял со станка.
Дальше вся технология выглядела так. Несешься с пулеметом по ходу сообщения, выбираешь место, бросаешь его на бруствер, даешь очередь в два десятка патронов, опять пулемет в охапку и бегом вправо или влево по ходу сообщения. За тобой второй номер с патронами скачками.
А на то место где ты только что был уже мина идет. Стреляли немцы довольно точно: метр вправо - метр влево. В начале боя у нас еще и третий номер был, за водяное охлаждение отвечал. Но слегка замешкался парень...
"Максим" - вещь довольно тяжелая. Но в бою не чувствуешь. Не до этого. Стрелять без станка тоже не просто. Но в умелых руках и бычий хвост - веревка. Да и не на два километра дистанция. Вот так в русскую рулетку с немцами и играли целый день. Но рубеж все-таки удержали...